«Существуют ситуации, которые лишают человека возможности делать какое-то дело или наслаждаться жизнью: неизбежность страдания не может быть преодолена. В принятии этой неизбежности жизнь обретает смысл в своей высшей точке, она сохраняет свои силы буквально на грани…» 

Виктор Франкл, австрийский психиатр и психолог.

Придя с работы, он повесил мокрый плащ на вешалку. Поёжившись, прошёл в комнату. Налил бокал бренди, удобно утонул в кресле. Вытянув ноги на спинку стула, положил телефон на колени и набрал номер. Он не мог без этого. Он каждый день должен был звонить ей. Это была потребность. Если хотите, это была зависимость. А сегодня — особенно. Он залпом опрокинул бокал и закурил сигарету.

Он включил проигрыватель, поставил пластинку, побрился и, посвистывая в такт музыке, накинул не успевший высохнуть плащ. Уже во дворе вспомнил, что проигрыватель остался включённым, но решил не возвращаться.

Редкие прохожие мчались по улице, чтобы скорее укрыться от ливня. Автомобили обдавали всех и вся грязными брызгами. Он остановил такси, назвал адрес. По дороге таксист пытался завести разговор: то ругая вечный бакинский ветер с дождём, от которого болит голова, то рассказывая ещё что-то, но угрюмый пассажир как будто не слышал его. Таксист остановил машину:

Он встрепенулся и несколько минут смотрел на единственно тёмные во всём доме два окна, напоминающие пустые глазницы . Таксист недовольно повторил:

Эти окна как-то не вписывались в пространство. Они как бы даже и не существовали... Он не мог сосредоточиться и подобрать слова. Мысли путались, сбивались. Таксист насупился и раздражённо пробурчал:

Водитель пожал плечами, машина резко тронулась с места.

Хотя странный пассажир и хорошо заплатил, таксист почувствовал какое-то облегчение, вернее даже обрадовался: словно камень с души свалился, когда тот вышел из машины, а вместо него ввалилась пьяная улюлюкающая гурьба ребят. Всю дорогу таксист рассказывал, что попался, мол, сегодня какой-то ненормальный пассажир. Молодые люди с интересом слушали и поддерживали беседу, сочувствуя его тяжёлой водительской доле. Таксист даже закрыл глаза на то, что совершенно пьяные ребята всю дорогу орали, а потом раскурили марихуану. Не будь он в столь хорошем расположении духа, наверное, попросту высадил бы их.

Он занял столик в углу небольшого ресторанчика. На каждом столике стоял ночник. Мягкий свет разливался по залу.

Опрокидывая очередную рюмку водки, он неторопливо пережёвывал еду, вкуса которой не чувствовал. Взгляд его был устремлён мимо столиков, сквозь стены, дома, улицы и людей — в два тёмных окна, в которых уже несколько месяцев не зажигается свет.

Подошёл официант в сопровождении молодой пары: »Вы не будете возражать, если они сядут за ваш столик? Знаете, свободных мест нет, а вы всё-таки один».

Вначале он хотел возразить, а потом, решив, что всё равно скоро уйдёт, согласился. Парень с девушкой, даже не заглянув в меню, пошли танцевать. Кавалер что-то воодушевлённо рассказывал девушке, отчего она заливалась громким смехом. Недолго понаблюдав за парой, он подозвал официанта:

— Пожалуйста, включите в счёт бутылку шампанского.

— Шампанское возьмёте с собой? — спросил официант.

— Нет, это им, — он кивнул головой в сторону пары, обнимающейся в танце и никого не замечающей вокруг.

Дождь, не переставая, хлещет. Море во тьме неприветливо ощетинивается волнами на берег. Промокший насквозь человек, заложив руки за спину, идёт по опустевшему из-за непогоды бульвару. Мокрые скамейки, со скрипом раскачивающаяся от ветра карусель, катера с погашенными огнями… По лицу стекают капли дождя, а может, слёзы...

А в тёплой уютной комнате заевшая пластинка уныло повторят один и тот же такт. На журнальном столике стоит пустой бокал и пепельница с окурками. Рядом, на диване, валяется телефон, от которого свисает кусок отрезанного шнура…

Stephen Wolf

Kultura.Az