Так было, когда осмелился написать о Елене Прекрасной. Так и сейчас, когда пишу о Зевсе Олимпийском. Как и в прошлый раз, повторю слова древнегреческого оратора Исократа: «Я не боюсь признаться, что в мыслях у меня смятение, что думаю я сейчас о странных вещах, и сам не уверен, действительно ли делаю что-то необходимое». 

 

Недалеко ушёл от древнегреческого оратора. Смятение вполне прозрачное. Для чего толочь воду в ступе. Столько написано о греках, за целую жизнь не прочтёшь. А то ещё хуже. Известное русское выражение «со свиным рылом в калашный ряд», звучит как  предостережение. Оглянись на себя. Поднеси зеркало. 

 

Не мне судить. Отринув смятение, оправдываясь, не оправдываясь, приведу свои доводы. Сначала от противного.

 

Можно сослаться на постмодернизм с его размытостью жанров и стилей, и «смертью автора». Но это только часть правды. Легче всего убрать своё имя, когда сплошь «истолкование истолкованного». Главное в другом, как прорваться к «алетейе». Что с греческого приблизительно переводится как «просвет». Как сделать, чтобы раздвинулись створки, и открылся «просвет». Один из «просветов». А в остальном, известно, подлинные авторы (выдумщики, толкователи, компиляторы) – древние греки. Остальные только «истолкователи истолкованного».

 

Можно сослаться на очередное популярное изложение античного мифа о Зевсе. Сколько уже было этих изложений, сколько ещё будет. Но и это только часть правды. Изложение – это литература, стиль, живость образов, и всё такое в этом роде. «Странные вещи», о которых думаю в связи с Зевсом, совсем не литературного свойства.

 

Теперь о главном.

 

О том, что остаётся во мне, после того как забываю «истолкование истолкованного». А то, что остаётся, действительно «странная вещь». Всё больше понимаю, насколько чужд мне Зевс. По крайней мере, один из его ликов. Всё моё существо противится его всесильности. Но с другой стороны, понимаю, я и подобные мне, бессильны что либо изменить. Вся наша слабость, вся наша беспомощность, обнаруживается перед лицом Зевса. И с этим ничего не поделаешь. Зевс был всегда и всегда будет. Он неодолим. Вновь и вновь наше сознание будет его репродуцировать.

 

На мою долю остаётся только признаться в своей беспомощности перед Зевсом и «зевсами» всех мастей, и не бояться этого признания. В этом признании импульс и смысл настоящего текста.

 

Кто знает, может быть, в этом и есть величие древних греков. Их можно не только изучать, с ними можно общаться. В разных культурах, в разные времена, в разных ситуациях. Европеец и не европеец, специалист и дилетант. 

 

Как никто другой они знают, что такое подлинный страх и как возможно преодоление этого страха. Они знают, что если не бояться, если пойти навстречу всем страхам, створки могут открыться и увидеться «просвет». Хотя бы не на долго.

 

И створки будут закрываться всякий раз, когда настигнет нас желание спрятаться в тихую обитель. А мы будем с пылом рассуждать, считая, что створки по-прежнему открыты.

 

 

ЗЕВС ОЛИМПИЙСКИЙ

 

Зевс самый главный и самый мощный из древнегреческих олимпийских богов. И самый загадочный. Будто двуликий Янус, один из ликов которого постоянно  подсмеивается над нами. То ли над нашей наивностью, то ли над нашей недальновидностью.  

 

У Зевса любопытная родословная. Уран, бог Неба, предок греческих богов, низверг восставших сыновей киклопов в Тартар. В отместку Мать-Земля родила титанов, младший из которых Крон оскопил своего отца. Продолжить традицию должен был Зевс, сын Крона и титаниды Реи.

 

Крон знал, что один из сыновей лишит его власти. Поэтому один за другим проглатывал родившихся детей. Но Рея обманула Крона. На горе Тавмасий, вместо родившегося Зевса, она дала Крону проглотить камень, запеленатый как ребёнок.   

 

Рея родила Зевса в глухую ночь на горе Ликей в Аркадии, где ещё не падала тень ни от одного существа. Она обмыла его в реке Неда и передала Гее-Земле. В свою очередь, Гея-Земля спрятала его в Диктейской пещере на острове Крит, оставив на попечение нимфы Адрастеи и её сестры Ио (запомним это красивое имя), которые были дочерьми Мелиссея и божественной козы-нимфы Амалфеи. Зевс питался там мёдом и молоком из неиссякаемых сосцов Амалфеи.

 

Позднее он отблагодарил их. Амалфея вознеслась на небо в виде созвездия Козерога. Один из её рогов, который Зевс отдал Адрастее и Ио, и стал Рогом изобилия. В нём, по желанию его владельца, всегда появляется еда и питьё. Позже оказалось, что Ио нужен был не Рог изобилия, а нечто совсем иное. Но мы вновь забегаем вперёд, о пленительно-печальной судьбе Ио чуть позже.

 

Когда Крон узнал про обман, Зевс был вынужден превратиться в змею, а своих нянь превратить в медведиц. Так появились на небе созвездие Змея и Медведицы. А Крон так и не смог найти Зевса.

 

Рос Зевс среди пастухов горного массива Ида, окружённый весёлой толпой нимф и фавнов, в которых бурлила эротическая энергия. Зевсу передалось их неистовство жизни, в том числе эротическое. Не случайно имя Зевса в греческой этимологии связывают с корнями слов «жизнь», «кипение», «орошение». Один из ликов Зевса так и назовём: жизнь как кипение. Не случайно детьми Зевса будут считаться Хариты – богини веселья и радости жизни, и Музы – покровительницы наук, поэзии и искусств. В этом же ряду детей Зевса, оказались Эриннии – богини мести. Возможно, чтобы уравновесить веселье и радости жизни. 

 

Едва возмужав, Зевс стал домогаться титаниды Метиды, которая жила у потока Океана. Метида принимала различные обличья, но скрыться от Зевса не смогла. Невероятная сексуальная энергия, даже на фоне сексуально активных греческих богов, будет выделять Зевса и в будущем. Он будет пользоваться своей властью, а если надо для соблазнения превращаться то в лебедя, то в быка, то в дождь, то в земного мужчину, то, как верх коварства, приняв облик мужа женщины, которую решил соблазнить. Впрочем, возможно, это не следует называть коварством, просто продолжение весёлой эротической игры, которой его научили нимфы и фавны на острове Крит.

 

Умная Метида подсказала Зевсу подмешать в медовый напиток Крона горчицу и соль. Хлебнув напиток, Крон сначала изрыгнул камень, а потом всех старших братьев и сестёр. Разделив между своими братьями Посейдоном и Аидом власть над миром, Зевс выбрал себе небо, которое властвует над всеми.

 

Так появился второй лик Зевса, Власть, Всесильная Власть, с которой Зевс не собирался ни с кем делиться. Как символ своей власти, Зевс установил в Дельфах камень, изрыгнутый Кроном. Дельфы стали святилищем всей Греции, а прорицания дельфийского оракула влияли на судьбы мира. Именно дельфийский оракул предсказал крах великой Персидской империи и приход Иисуса Христа.

 

Власть не сразу перешла от Крона к Зевсу. Пришлось выдержать жесточайшую битву с титанами, которую можно назвать битвой за олимпийский Огонь. Это была поистине космическая схватка: олимпийцы и титаны швыряли друг у друга скалы и горы, туча из камней закрыла Солнце, ревело Море, жар охватывал даже Тартар, Земля дрожала от топота великанов, а их дикие крики доносились до звёздного моря. В результате этой космической схватки победили олимпийцы во главе с Зевсом, у которого для поддержания порядка была огненная, карающая молния. Огонь, призванный поддерживать гармонию космоса, побеждает Огонь испепеляющий и необузданный. Начинается космическая эра олимпийских богов, Космос в очередной раз побеждает Хаос. Пока её не поглотит новый-старый Хаос. 

 

Но жизнь не стоит на месте и по предсказанию оракула, сыну Зевса и Метиды предначертано было свергнуть Зевса, подобно тому, как Крон сверг Урана, а Зевс Крона. Поэтому, заманив медоточивыми речами (коварство?!) Метиду на ложе, Зевс неожиданно проглотил её. По прошествии некоторого времени Зевс почувствовал ужасную головную боль. Его неистовый крик, эхом отозвавшийся по небесному своду, первым услышал Гермес. Позвал Гермес на помощь Гефеста, который и расколол голову Зевса. Из головы Зевса с воинственным кличем, почти равным крику Зевса, в полном боевом снаряжении, в блестящем, золотом шлеме, появилась Афина. Не будем спрашивать, как Афина  переместилась в голову Зевса, остался ли там, в утробе Метиды, ещё и мальчик, которому суждено было свергнуть Зевса. Главное, как всегда у древних греков, весёлый бурлеск и жизнь как кипение.

 

Но сквозь бурлеск и жизнь как кипение, каждый раз проглядывает иной лик Зевса, и трудно сказать, где кончается весёлая дерзость и начинается упоение своей всесильностью. 

 

Без бога Диониса, с его экстатическим буйством и пьяными оргиями, соответственно без дионисийского начала (как и без аполлонического, облагораживающего и упорядочивающего, начала), невозможно представить себе греческую культуру. Согласно основной версии Дионис был сыном Зевса и фиванской царевны Семелы. По наущению ревнивой Геры (о ней чуть позже) Зевс явился к Семеле во всём своём великолепии, в сверкании молнии, а в результате просто испепелил смертную женщину. Зевс успел выхватить из пламени недоношенного младенца, зашил  себе в бедро, и выходил его. Чтобы Дионис мог править свой «дионисийский» бал. 

 

Другой случай, более дерзкий и вызывающий. Чтобы беспрепятственно насладиться любовью жены тиринфского царя Амфитриона, которая отличалась исключительной красотой, Зевс просто на три дня остановил ход Солнца-Гелия, распространив тьму на земле.

 

Если бог осмелится нарушить космические правила, он лишается атрибута божественности, его можно унизить и оскорбить, другой бог может даже убить его, лишив  бессмертия. Вместе с богом умирает время, как нечто телесное, живое и пульсирующее. Почему же Зевсу подобное дозволяется? Как можно остановить ход Солнца? Какая это всесильная Судьба, если попадается на уловки, если её можно избежать, пусть даже верховному Богу? Как вообще можно остановить и предотвратить Время-Кронос-Хронос? Не могли же остановку Времени, запланировать Ананке и Мойры, богини судьбы. 

 

Отвечать на подобные вопросы наивно. Настолько же наивно опровергать ту или иную версию. Можно предложить только такой критерий, безумная или не безумная, красивая или не красивая, предложенная версия. Как иначе оценивать то, что с одной стороны упирается в наше мировоззрение, а с другой, взлетает настолько, насколько позволяет наше воображение. И всё равно оно померкнет перед безудержным и дерзким  воображением древних греков.

 

Возможно, вожделение вожделением, но Зевс понимал, Метида кладезь мудрости (греческое metis, «мысль», «размышление»), ему постоянно нужны её советы. Вот он и проглотил её, чтобы она из утробы давала ему советы. Сочтём, что утроба с Метидой не мучила его болью, подобно адской боли в голове, из которой пришлось извлекать Афину. С другой стороны, Зевс мог быть спокоен, кто, кроме Метиды, мог подсказать, как её изрыгнуть. Зевс веселится, упиваясь своей всесильностью. 

 

Но оказалось, что даже такой всесильный Бог как Зевс не в силах подчинить себе Время и Судьбу. Время выскользнуло из забвения (где, как не в бездне Тартара оказалось время вместе с Кроном), а Ананке и Мойры то ли продолжили плести свои нити, то ли вернули способность прозрения. Они и прозрели новую угрозу для Зевса.  

 

Зевс давно вожделел к морской нимфе Фетиде (а к кому он не вожделел, если даже воспитавшая его Ио, стала его возлюбленной). Морские нимфы обладают особой притягательностью, ведь стихия воды наделила их гибкостью и текучестью. Но угроза таилась в сыне от Фетиды, который должен был поступить с Зевсом так же, как он с Кроном, а Крон с Уранома. И Зевс отступил. То ли проглотить вторую жену было невозможно, то ли он решил, пусть сменяют друг друга герои, а он Зевс, с высоты Олимпа, с которого его никто не свергнет, будет подсмеиваться над бренностью их поступков. Так или иначе, Зевс решил выдать Фетиду за Пелея, царя Фтии и Фессалии. Как не старалась Фетида увернуться – на то она и морская нимфа, чтобы стать скользкой настолько, чтобы вырваться из самых крепких мужских объятий – ничего у неё не получилось. Видимо сам Зевс стал в тот момент Пелеем: у древних греков такое возможно, они уверены, когда мы особо искусны или особо страстны, сами боги действуют за нас и вместо нас. Пришлось Фетиде уступить и вернуться к своему истинному облику – всегда юной и прекрасной богини. 

 

Свадьба Пелея и Фетиды оказалась знаменательной. Во-первых, в результате этого брака родился великий Ахиллес, Фетиде так и не удалось сделать его  бессмертным и избавить от смертной пятки (знаменитая Ахиллесова пята). Во-вторых, на этой свадьбе Пандора подкинула яблоко со словами «прекраснейшей» и спор трёх богинь закончился похищением Елены и Троянской войной. Такая вот то ли бурлескная, то ли зловещая цепочка, которая началась с вожделения Зевса и продолжилась долгой войной и большой кровью.

 

Пришло время рассказать о Гере, которая стала законной (последней) женой Зевса на все времена. Может быть, последней ещё и потому, что дети от этого брака ничем серьёзным Зевсу не угрожали. Они были лишены мощи и ярости Зевса: и Арес, воинственный, но беспечный и недалёкий, и Гефест, хромой трудоголик, печальный шут, которому постоянно наставляла рога прекрасная Афродита, и Илифия, покровительница рожениц, нередко просто спутница-атрибут Геры, и Геба, то ли смиренная, то ли умиротворённая, отданная в жёны ставшему богом Гераклу как знак всеобщего примирения.

 

Гера – типичная жена, в прозаическом значении этого слова. Жена как матрона, в которой затухает всё бурлящее, дионисийское (не случайно, по одной из версий, именно Гера способствовала расчленению Диониса на куски). Хитрит, изворачивается, ревнует и ненавидит своих соперниц, но перечить Зевсу боится. Наверно помнит, как однажды, разозлившись, Зевс, на всеобщее посмешище, просто подвесил Геру за запястье к небесам,. Включите воображение и представьте эту богиню-матрону, висящую на небесном своде,  в то время как все боги, включая самого Зевса, откровенно над ней смеются.  Когда же её сын, Гефест, осмелился заступиться за мать, разъярённый Зевс просто сбросил Гефеста с Олимпа. Так и остался Гефест калекой на всю свою бессмертную жизнь.

 

Гера не отстаёт от Зевса в коварстве. Не в силах вмешаться в ход Троянской войны, она соблазнила и усыпила Зевса (с помощью Гипноса, греческого бога сна) и в его отсутствии сумела сильно потеснить ненавистных ей троянцев (продолжение спора «прекраснейших», когда посмели ей, Гере, предпочесть Афродиту). Проснувшись, Зевс догадался, чьи это проделки, пришлось Гере клясться, что она не имеет к этому никакого отношения. Зевс, конечно, не поверил, но на этот раз, почему-то, решил не наказывать жену.

 

Такие вот семейные склоки на Олимпе, где скандалы всех забавляют, поскольку никто не придаёт им серьёзного значения.

 

И, как говорится в сказках, всё было бы прекрасно, Зевс, на все времена своего бессмертия, продолжал бы возвышаться над всеми в своей неотразимости и всесокрушимости, если бы не Прометей. Титан Прометей осмелился бросить вызов самому всесильному Зевсу, чтобы не позволить тому упиваться своим всесилием. Нам остаётся только догадываться, то ли это и есть поступь самой Судьбы, как Рока, перед которым должны отступить любая «кладезь мудрости», все уловки и хитрости, все прорицания оракулов, все предсказания Ананке и мойр. То ли, речь должна идти о преодолении Рока, о вызове Прометея, парадокс образа которого как раз заключается в том, что он навечно прикован к скале по той причине, что его дух способен разорвать любые оковы. Впрочем, это всё догадки без разгадок, поскольку любые разгадки зависят от того, как мы мыслим собственную судьбу, как предопределённость, или как результат того, что мы сами с судьбой сделали.

 

Так как же могло случиться, что столкнулись титан Прометей, представитель побеждённого «племени», и олимпийский Бог, предводитель победивших олимпийских богов? В чём истинная причина противоборства?

 

Наиболее распространены две версии. По одной версии, всё дело в «великой тайне», которую скрывает Прометей от Зевса. По второй версии, Прометей, вопреки воле Зевса, похитил огонь и отдал его людям.

 

О первой версии говорилось выше. Речь идёт о том, что от брака Зевса и Фетиды должен был родиться бог, который свергнет Зевса с Олимпийского престола. Эту «великую тайну» Зевс пытался выведать у Прометея, но тот не выдал её, чем обрёк себя на страшные муки.

 

Согласно второй версии, разгневанный Зевс уничтожил человеческий род, послав на землю потоп. Выжила только оставленная Зевсом единственная пара, от которой начался новый человеческий род. Этому новому «роду человеческому», Прометей дал огонь и всяческие умения, в результате чего люди стали настолько сильными, что грозили Олимпийским богам неповиновением. Тогда Зевс решил вновь уничтожить человеческий род, но Прометей вновь защитил людей. Это взбесило Зевса, и он, жесточайшим образом, наказал Прометея.

 

На мой взгляд, за этими двумя версиями скрывается два лика греческого мира весёлый и трагический, озорной и беспощадный, плюс неразрешимое греческое противоречие между аристократией и демосом, тиранией и демократией. И никто так глубоко и мощно не постиг это противоречие как Эсхил, не только как великий художник, но и как великий мыслитель.

 

Исследователи считают, что Эсхил написал четыре (тетралогия) трагедии о Прометее, в том числе «Прометей-огневозжигатель» и «Прометей освобождаемый», до нас дошли только фрагменты одной из трагедий «Прометей прикованный». Будем считать, что подобно многим греческим скульптурам, сохранилось только то, что должно было сохраниться, сгорели только те рукописи, которые должные были сгореть, а нам следует по сохранившимся фрагментам додумывать, домысливать, довоображать не только смысл и дух трагедий Эсхила, но смысл и дух самого греческого мира.

 

Рахман Бадалов

 

Kultura.Az

 

Продолжение следует...